Вратари — люди особенные…

Большое интервью с кипером «Шахтера» Юрием ПЕТРОВЫМ.

О себе, о «нерве» хоккея, об игре в России и Беларуси — обо всем, чего вы не знали, — большое, но очень интересное интервью дал вратарь «Шахтера» Юрий ПЕТРОВ представителям группы поддержки ХК «Молот-Прикамье», за который играл ранее.

— Почему именно хоккей и именно амплуа вратаря? Кто привел в секцию и помнишь ли ты своего первого тренера?
— Хоккей я выбрал потому, что в 6 лет меня папа привел на хоккей (он также играл в хоккей до 40 лет: в «ЦСКА», у Тарасова был 3 года… Прилично поиграл, можно найти про него сведения у меня в инстаграме есть про его отдельный пост). Я увидел воочию большой хоккей – это был финал чемпионата России по хоккею. Тогда это называлось – межнациональная хоккейная лига – МХЛ (сейчас МХЛ – это молодежная хоккейная лига, а тогда это было как сейчас наша КХЛ). Я увидел финал чемпионата МХЛ «Динамо» – «Лада» (Тольятти) и после этого я заболел хоккеем. Папа меня поставил на коньки сначала игроком. К тому моменту я уже сознательно понимал, что мой папа был вратарем. Со временем он понял, что я постоянно стою в воротах, что мне там больше нравится (когда мы играем с другими детьми). И он меня спросил: «Хочешь быть вратарем?» Я ответил: «Да, хочу быть вратарем». Папа у меня тоже был вратарем – вот, видимо, какие-то гены сработали.

Мой первый тренер – Виталий Георгиевич Ерфилов. Это тренер, который также воспитал нашего самого известного вратаря – Владислава Третьяка. Мой папа был с этим тренером в близких отношениях, очень хорошо с ним был знаком, они пересекались по хоккейной истории.

Вот так я и стал вратарем!

В 7 лет, когда я научился кататься, мне привезли из Канады вратарскую форму, потому что форму было очень тяжело достать в России, практически нереально… Мой двоюродный брат (он старше меня на 8 лет) играл в «ЦСКА», поехал с командой в Канаду. И он привез мне все основное – вратарский шлем, вратарские перчатки…Я начал тренироваться в хоккейной школе вратарей, которая базировалась в Москве во дворце спорта «Москвич». И через 2 месяца вратарских тренировок папа отвез меня в школу «ЦСКА», но там меня не взяли, сказав, что я слишком взрослый для них, что у них там уже мастера играют в семилетнем возрасте (смеется). Меня привезли в «Динамо», тренером там был Михаил Васильевич Слипченко (был хороший защитник в свое время и также играл в «Динамо»). И он сказал папе: «Я возьму его посмотреть месяц, сразу ответ не дам. Пускай катается. И потом уже скажу – берем мы его или не берем». Прошло два дня… И Михаил Васильевич сказал папе: «Мы его берем – из него будет толк!» Так и началась моя хоккейная карьера в хоккейной школе «Динамо» (Москва), где я отыграл до 19 лет. Играл по своему году рождения на Первенстве России, Москвы, за сборную регионов… Дошел до «Динамо-2» в лиге, где играют фарм-клубы, и был при первой команде, где играло «Динамо» (Москва) и стало в 2005 году чемпионом России. Несколько раз играл на замене у Виталия Еремеева, который тогда был основным вратарем московского «Динамо».

В 20 лет началась моя карьера в высшей лиге. Я стал вратарем ХК «Рязань» – они как раз тогда первый сезон начинали в ВХЛ. Провел в команде 4 сезона. После был «Нефтяник» (Альметьвск) 3 года, потом «Липецк» (который в лиге долго не продержался, но мы прогремели, заняв 4 место). После «Липецка» на сезон вернулся в Рязань, где мы заняли 2 место по итогам регулярного чемпионата и вылетели, к сожалению, в ¼ ПО (как раз прошли «Молот» и проиграли «Ижстали»). Затем была Пермь – один сезон. И о Перми остались самые лучшие воспоминания, особенно о болельщиках. После Перми меня подписали в «Сокол», где я отыграл прошлый сезон. К сожалению, юбилейный сезон не удалось начать в ВХЛ… Я его начал в солигорском «Шахтере».

— Вратари в хоккее — люди особенные. Если посмотреть как настраиваются вратари, как ведут себя в паузах – это своя отдельная философия… А как ты настраиваешься на игру в целом и на буллиты в частности? О чем думаешь в паузах во время матча? Что помогает не думать о пропущенной шайбе?

— Очень классный вопрос, интересный! Да, я соглашусь, что вратари – люди особенные в хоккее. Потому что в любом случае мы – единоборцы. Вроде бы мы – часть команды, и очень большая часть команды. Но наша роль отдельная – защищать ворота. При том, что командная игра имеет отношение ко мне, но она остается немножко в стороне. Я, конечно, завишу от того, что происходит на льду. Но моя позиция – последняя. Ошибся нападающий, может исправить защитник; ошибся защитник – может исправить вратарь; ошибся вратарь – не может исправить никто… Поэтому – это отдельная вратарская история.
Настраиваюсь – просто максимально погружаюсь в мысли о том, какие моменты меня могут ждать в игре, и мысленно в голове их прокручиваю и мысленно прокручиваю то, что буду делать в той или иной ситуации. На буллиты отдельно никак не настраиваюсь. Пока машина чистит лед, также как и перед игрой мысленно прокручиваю то, как примерно могут действовать мои оппоненты, что они могут делать. И мысленно продумываю то, как буду действовать: если выйдет праворукий игрок – буду выкатываться так, леворукий – буду выкатываться немножко по-другому…
О чем думаю в паузах во время матча? Это очень сложно объяснить – ты не контролируешь о чем ты думаешь именно сейчас…

— Что помогает не думать о пропущенной шайбе? Это именно и помогает – не думать (смеется). Потому что, если ты концентрируешься на своей ошибке, ты не концентрируешься на том, что происходит здесь и сейчас, тем самым рискуя пропустить еще одну необязательную шайбу. И в целом, в данный момент ты прямо конкретно что-то не думаешь. За всю хоккейную карьеру все уже отработано, просто интуитивно действуешь и играешь по ситуации. Но чтобы сделать это максимально лучше, априори не нужно думать о том, что произошло до этого. Тем более – о пропущенной шайбе.

— Хоккей – довольно опасная игра, шайба летит с огромной скоростью. Бывает страшно?

— Да, хоккей – травматичный и опасный вид спорта. И действительно бывает больно. Прилетает каждую тренировку в область ключицы, рук, даже ловушку на левой руке порой пробивает сильно…Особенно если форма не новая или не до конца просохла. В современном хоккее форма играет очень большую роль в плане удобства и в плане защиты. Сейчас форму не делают «на века», ее делают легче, чтобы вратарям было легче двигаться. Но ее плотность и защита теряется при этом. И я вам скажу, что новые ловушка и нагрудник через три месяца уже превращаются в тряпку… Поэтому когда наступает такой момент и чувствуешь, что начинает пробивать форму, конечно становится страшно. Вратарь же – человек, а не робот. Все боятся боли. И тогда становится страшно.
А когда ты в игре – не думаешь, что страшно. Есть задание, есть определенна цель, и там вообще не до страха. Играешь для того, чтобы поймать шайбу и никого не волнует – больно тебе или нет.
Страх боли может быть только на тренировках. В игре о боли и о страхе думаешь в последнюю очередь, точнее – вообще не думаешь. Ради команды вратарь должен защитить свои ворота чего бы это ему ни стоило, даже если это травма. Чем угодно поймать шайбу, зацепить – лишь бы она не пересекла линию ворот.
Все мы люди и страх – нормальная человеческая реакция. Но не в этом виде спорта и не на нашей позиции.

— Бывает ли такое, что приходит мысль: шайбу пропустил не ты лично, а команда?

— В игре не думаешь, кто прав, кто виноват. Либо эта мысль проскальзывает очень мимолетно, потому что концентрируясь на том, кто прав, кто виноват, уходишь от реальности и не концентрируешься на том, что происходит в данный момент. В любом случае пропущенная шайба – это пропущенная шайба команды в целом. Но пропускает ее вратарь – он последний, кто мог это предотвратить. Поэтому, пропускаю я – пропускает команда. Здесь не может быть никакой другой параллели.
Другое дело, насколько много было у меня шансов ее поймать, виноват ли я в ней или, по сути, ничего не мог сделать… В любом случае анализировать после игры, когда уже будет видеокартинка этого момента и можно делать выводы – кто прав, кто виноват.

— Ты уже успел поиграть за разные клубы. Какой город, какой клуб и какая игра запомнились больше всего?

— Каждая команда запоминается чем-то особенным. Каждый город, каждый клуб – это отдельные воспоминания.
Рязань – это самая молодость. 20 лет, 21 год, 22… Все, что связано с бурной молодостью, можно связать с Рязанью. Самая запоминающаяся игра за ХК «Рязань» – когда мы впервые в истории клуба прошли первый раунд ПО, обыграли саратовский «Кристалл». Я помню, что тогда был после операции (буквально 2 месяца), нога еще не сгибалась, мы проигрывали в серии 2-1, и меня в Саратове выпустили прямо по ходу матча, потому что не шла игра у вратаря. И мне сказали: либо ты, либо никто. Мы его выиграли, перевели серию в Рязань обратно и в пятом матче обыграли саратовский «Кристалл» (тогда серия была до 3 побед). Потом вышли на Пермь и 3-0 им проиграли в серии – там вообще без шансов было.
Тот пятый матч против Саратова и был самый памятный. Я, так сказать, отыграл этот матч на одной ноге.
За «Молот» могу вспомнить матч против «Рязани». По буллитам выиграли 2-1. Играли в Перми. Был невероятный матч по накалу.
За «Сокол» – это был пятый матч ПО. Играли уже до 4 побед. Мы 3-1 вели в серии. Мы прошли в ¼. Для себя я доказал, что мы прошли дальше.

— Случались ли курьезные голы в твоей карьере?

— Конечно, случались. Я думаю, нет ни одного вратаря, который не пропустил бы курьезный гол и отыграл всю карьеру, пропуская стандартные голы. Курьезный гол – это где вратарь ну прямо «напарил»: например, вышел за ворота, отдал пас чужому игроку и он забил в пустые; или шайба к тебе катилась еле-еле, где-то подпрыгнула перед тобой и ты пропустил какую-то «говяшку»; или бросили тебе верхом, ты начал ловить ловушкой и просто мимо «денег» ее куда-то махнул и она залетела… То есть такие голы бывают в любом случае. Естественно, они происходят реже, чем просто обычные голы…
Честно говорю – свои курьезные голы не помню. А даже если бы помнил – не сказал, потому что не хочется о таких вещах вспоминать.

— Кто является кумиром из хоккеистов?

— В детстве были одни кумиры. Мне очень нравился Виталий Еремеев, который для меня был иконой хоккея, вратарского искусства. И когда я оказался с ним бок-о-бок, играя в «Динамо», – для меня это был верх радости.
Также всегда кумиром был Александр Еременко, также вратарь московского «Динамо». И до сих пор им остается – мы с Сашей в прекрасных отношениях. В июне этого года у нас был свой проект, который базировался в Рязани, – Ice Keeper Hockey: к нам приехали вратари со всех уголков страны, мы проводили 10-дневный мастер-класс… В тренерском штабе у нас была огромная команда, состоящая из 12 человек: тренера, которые были на льду, тренера, которые были на «земле», тренер по физподготовке, психолог спортивный, доктор… Информацию о нем можно найти в Инстаграм – так и называется Ice Keeper Hockey.

В данный момент другие кумиры. Но, наверное, не назову их уже кумирами. Это те люди, на которых ты равняешься, смотришь и что-то для себя подчеркиваешь и берешь лучшее. Понимаешь, что у этих людей есть чему поучиться. В данный момент это вратари новокузнецкой школы хоккея – Сергей Бобровский и Илья Сорокин. На этих вратарей я смотрю и понимаю, что у них есть много чего, что можно для себя подчеркнуть. Хоть и Илья Сорокин младше меня, это вдвойне восхищение такому вратарю как он. У любого вратаря, который играет на высоком уровне, есть чему поучиться.

— Существует ли конкуренция среди вратарей в одной команде? Вы между собой разделяете «основной» вратарь, «запасной»…?

— Никто и никогда не говорит об этом вслух. Конкуренция она всегда была, есть и будет между вратарями в одном клубе – это, естественно, за место в воротах: кому доверят пост № 1, кто чаще будет выходить на лед, начинать матч, кому будут больше доверять… В некоторых клубах есть такой термин «пост № 1 — основной вратарь», который играет большее количество матчей. В других клубах вратари играют по очереди примерное равное количество игр. Это зависит только от тренерского штаба – от тренера по вратарям, от главного тренера, который ведет политику либо один вратарь играющий, другой на подмене всегда, либо играют оба вратаря и они всегда «в обойме» и друг друга могут подменить.
В моей карьере было и так, и так. В Рязани мы с моим коллегой Сергеем Беловым сыграли сезон по игре ровно – одну игру я играю, одну игру он. Никогда не было никаких отклонений от этого момента. Был противоположный сезон, где пост № 1 занимал я – это было в Перми – редко выпускали Глеба Евдокимова и Сашу Козубенко. В-основном играл я. И был момент, когда я отыграл 18 матчей подряд. Это огромная нагрузка, это было очень тяжело, особенно после Рязани, где играли по очереди. Это был физически и эмоционально сложный сезон. Когда каждую игру приходилось рассчитывать только на себя. В некотором плане это огромный плюс. Потому что ты не даешь себе послаблений, ты всегда готов в игре.
А отношения с вратарями – это отдельная история. У меня не было такого, чтобы я с кем-то «закусывался» за то что «я не основной, а ты основной»… Со всеми вратарями был и есть в прекрасных отношениях. Даже после того, как судьба раскидывала по разным командам, до сих пор со всеми общаемся. Конкуренция – она в воздухе , на деле – мы одна команда.

— Кому из известных хоккеистов простил бы шайбу в свои ворота?

— Да никому (смеется). Ни одному – известному, малоизвестному – никому против меня не простил бы шайбу… Я, во-первых, не обиделся бы – это наша работа: у полевого игрока задача забросить шайбу, у вратаря – ее поймать. Поэтому какое может быть прощение (смеется).
Никому бы не простил. Но и ни на кого бы не обиделся.

— Суперспособность, которой хочешь обладать?

— Если это касается жизни, то это – излечивать людей. Чтобы люди обращались ко мне за исцелением, а я мог бы им помочь. Вот это, наверное, единственная суперспособность, который я хотел бы обладать – быть полезным для людей, помогать людям.
Если это касается хоккея, то я думаю, что ответ очевиден (смеется) – ловить все шайбы.
Но так как я прекрасно понимаю, что ни одно, ни другое не дано, то все, что в плане хоккея — я сделаю своими руками, ногами, ушами (смеется), кончиками коньков и так далее…
А что касается исцеления – то это было бы просто потрясающе, потому что помогать людям – это самая высшая цель в жизни быть отзывчивым человеком.

— Ты сейчас представляешь белорусский клуб «Шахтер»? Как решился уехать играть в другую страну? Насколько быстро прошла адаптация в иностранном клубе? Как там относятся к легионерам?

— Решился уехать в другую страну по одной простой причине – в нашей стране нам не дают играть в хоккей (смеется). Нам – это обобщенно хоккеистам старше 29 лет, для которых сделали лимит в ВХЛ, что таких игроков может быть не более 5 человек. Много рассказывать не буду. Кому интересно, есть отдельный сюжет на телеканале НТВ…
Покинув расположение «Сокола» в других клубах просто не нашлось места либо меня не устроили условия.
Адаптация в иностранном клубе… Ну, в принципе, тут все русскоговорящие. Есть определенный акцент – все-таки другая страна. Адаптация прошла прекрасно, сборы начались в Чехии в июле. Условия в клубе шикарные, встретили хорошо. К легионерам относятся с уважением. Все устраивает. Только лестные слова могу сказать по поводу этого города, этой команды и всех организации хоккейного клуба.

— Отличается ли ВХЛ от экстралиги чемпионата Беларуси?

— Конечно отличается. В чемпионате Беларуси по 8 команд в каждом из двух дивизионов, а в чемпионате ВХЛ гораздо больше. Здесь ты играешь с одной и той же командой по 5-6 раз, потому что игр также много как и в ВХЛ, но география в 4 раза меньше. В ВХЛ за регулярный чемпионат ты играешь с каждой командой по 2 раза. Это большая разница.
Если говорить об уровне хоккея, то как очень сильные команды есть и в экстралиге, и в ВХЛ, так и послабее команды есть в обеих лигах.

— Чем отличаются российские болельщики от белорусских?

— Не могу ответить на этот вопрос. Для меня болельщики – уважаемые люди, для которых мы играем, для которых мы стараемся. Это часть команды. Это шестой игрок. В любом случае в каждом клубе есть свои традиции у болельщиков, свой контингент, свои привычки, свои стили… Везде свое, везде все по-разному.
Но везде душевные прекрасные люди, эмоциональные, переживающие за клуб.

— Почему вратари большие, а ворота маленькие?

— Я не знаю (смеется). А почему в футболе ворота большие, а вратари маленькие (смеется) – тут тоже вопрос.
Я бы не сказал, что вратари большие. Я не считаю себя большим вратарем. Наверное потому, что шайбочка очень маленькая. И поверьте мне: самому большому вратарю на свете порой забивают не меньше, чем маленькому. Это очень динамичная и быстрая игра. Шайба летит с огромной скоростью и невозможно закрыть все ворота, даже если ты очень большой. Даже если ты большой, это тебе помогает закрыть большую площадь ворот, но шайба настолько маленькая и игроки настолько ловкие, что шайба все равно найдет щелочку и брешь в амуниции вратаря, чтоб пролезть коварненько тебе за спину.

— Как ты думаешь, кто устает сильнее за время игры – вратарь или полевые игроки?

— Думаю, одинаково. Просто каждый привык к определенной работе. У вратарей больше марафон: мы играем все 60 минут как телом, так и головой, должны быть сконцентрированы и работать физически весь мачт. У игроков больше похоже на спринт: они вышли на 45 секунд, отработали смену свою и на смену, отдыхают, ждут своей смены еще 3-4 минуты игрового времени. Немножко разная специфика работы. Я думаю, что вратарям и полевым игрокам по-своему тяжело. Очень сложно ответить кому тяжелее, кому легче. В этом спорте никому легко не бывает никогда.

— Что ты можешь пожелать ребятам – будущим хоккейным вратарям?

— Будущим вратарям могу пожелать (если действительно есть желание играть в хоккей) только как можно больше усердия, трудолюбия, искреннего отношения к своей работе. Конечно же, удачи – без нее вратарю очень сложно. Чтобы не опускали руки, стойкости духа, не расстраиваться и не отчаиваться. Ставить цели и достигать их.

По информации группы поддержки ХК «Молот-Прикамье» https://vk.com/molot_fans_59